Лифт наш такой ужасный! Так, как до 6 этажа чем - то занимать глаза надо, читаю информационное поле. На всех стенах одна на другую налезают надписи, в основном такого плана: «Ищу красивого мальчика, 16 лет. Стучите по 328164». В процессе эволюции к надписи добавился возраст не 16, а 66 лет , затем подпись: Алишер.
Четыре раза менялся цвет надписи. На всех стенах, включая потолок, были написаны краткие ругательские слова ни к кому не относящиеся (видать, крепко обижен на родителей). Прямо на дверях, левой половине нарисован огромный черт с лопатой в руке. Обличье его напоминает стиль Пикассо, при скрежете мятой двери картинка выглядит зловеще. Справа изображена, по-видимому, русалка. В руках весло, а из кривого рта вырывается кем-то приписанное: «Ублюдки, дайте же воды!». Надписей типа «Ванька чудак на букву «М» или «Нюшка конченная тварь» штук 15. По ним можно догадаться о авторах настоящей инсталляции. Оригинальная месть вредной тётке с 4 этажа: «Кому надо бесплатно котенка, звоните по телефону 24-34-50 или стучите в кв. 12 круглосуточно». Ниже подрисована страшная небритая рожа с папироской в редких зубах. Рожа была настолько харизматична, что несколько раз приходила ко мне во сне в гости. Самая неприятная надпись была на задней стенке в левом углу: «Кто это прочитал, тот козел!», интересно, если прочитает женщина? По большей части свободные пространства просто забивались какими-то жуткими графитти, смайлами и непонятными кабаллическими знаками и символами. Несколько предложений об интимных услугах с указанием телефонов и адресов, явок и времени оказания этих услуг. Телефоны неоднократно исправлялись, затушевывались грязными фломастерами и вновь проявлялись всеми цветами радуги. На потолке сакрально было выведено «Петрова – дура!», ниже аккуратно приписано: «…не дура!», а еще ниже: «Нет! Все же дура!», последняя надпись была несколько свежее остальных. Дырка, проковырянная неведомым вандалом, по-видимому, застрявшем глухой ночью в кабинке, была остроумно обыграна еще одной мордой с открытым ртом, в который постоянно тайный вандал вставлял чинарик. Ниже приписано: «Минздрав предупреждает!».
И вот случилось чудо. Управляющая компания заменила панели лифта, настелила линолеум, заменила тусклую, печальную лампочку на растровый яркий светильник. На заднюю стенку, покрытую порошковой эмалью серебристого цвета, в деревянном окладе установлено небольшое зеркало. Заходить в такой лифт почему-то было боязно. Каждый раз не хотелось видеть очередного пошлого обращения или приветствия. И вот прошла неделя, все с замиранием сердца пользовались этим механизмом, хранящим здоровье. Какой-то сердобольный человек даже шариковой ручкой поставил крестик на кнопке 10 этажа, которая не нужна в нашей девятиэтажке. Через три дня кто то обвел этот крестик жирным черным фломастером. Я облегченно вздохнул. Тест пройден! Не трудно догадаться, какое смысловое продолжение ждет эту стилизованную букву «Х», да и вообще все информационное поле, включая растровый светильник. Скоро, очень скоро мы многое узнаем о жизни в нашем доме и не будем пугливо входить в волшебную кабинку.

И всё.

И вообще у нас на стенах декупаж из салфеток, цветочки и панно из старой кофты соседки, увядшей розы и бусинок (дочки соседкины состряпали)

Или про остальное?
ТОже сфотаю сегодня вечером и покажу, скажи только, где вешать? В моей теме?
Вообще-то подъезд, как и сам барак, очень старый, но... поддерживают жители, как могут.

06.12.2010г.

Стояла замечательная, золотая осень. Мы отдыхали на базе отдыха железнодорожников на берегу чудесного Исетского озера. Из всех, кто мог бы отдыхать, на базе были только мы одни и наслаждались этим «по полной». Теплым вечером прогуливались за козьим молоком по полузаросшей душистыми ромашками, деревенской тропинке. Впереди на сломленном бревне реликтового тополя сидели пестрые фигурки городских жителей. Это было так странно видеть: разноцветные фигурки из городской жизни в декорациях глухой Уральской деревушки. Рядом аккуратной цепочкой стояли разноцветные авто, между которыми паслись буренки.
Пейзаж был настолько футуристическим, что мы остановились. «Что это»?, спросила Таня. «Наверное, сектанты», ответил я нерешительно. Десяток молодых людей с детьми, несколько пожилых мужчин и женщин, поросль гимназического возраста и совсем ясельные детки сидели, стояли и нетерпеливо прохаживались перед обычным, серым одноэтажным деревенским домиком с палисадником. «Скажите, а Вы здесь зачем?», неуклюже спросил я немолодого мужчину в кремовой куртке и лаковых туфлях. «Знахарь здесь, три часа уже прием ведет», ответил мне абсолютно адекватно он. Подняв брови, мы прошли мимо молчащей очереди к своей избушке, где нам уже неделю любезно продавали свежее козье молочко две сестрицы-блезняшки бальзаковского возраста. Они то нам и подтвердили, что за два дома перед ними, соседом их проживает известный на Среднем Урале знахарь Петро.
Прошел день, мы шли тем же путем и несли пустую баночку для возврата сестрицам. Дерево перед домом знахаря было свободно и Таня, лукаво стрельнув глазками, спросила меня: « Может мне зайти к Петру?». Я пожал плечами, и она дернула за затасканную веревочку калитки. Дверь открылась, и она осторожно скрылась во дворе. Сквозь редкие щели ворот слышны были только её слова, а слов таинственного знахаря было не разобрать. Позже мне было рассказано так:
«Проходи и садись там, красивая женщина», раздалось из темного угла навеса, которым был перегорожен чистый двор с земляным полом. Из темноты на свет заходящего солнца вышел мужчина лет шестидесяти, харизматичной внешности с седой окладистой бородой и удивительно яркими, молодыми и голубыми глазами, смотрящими глубоко в душу, сквозь седые могучие брови.
Таня, присела на отполированную табуретку: « Здравствуйте, я бы хотела…»
Знахарь: «Знаю, душа моя, знаю. Все беды твои оттого, что ты слишком любишь своих деток».
Таня: «У меня плохой сон, я устаю на работе, это меня беспокоит!».
Знахарь: «Я же сказал тебе, ты слишком любишь своих детей, оттого и устаешь».
Таня: «Хм… Вы – настоящий знахарь?».
Знахарь: «Да».
Таня: «Возьмите», протягивает сто рублей.
Знахарь: «Положи вон туда под камушек», указывает желтым прокуренным пальцем.
Таня: «Спасибо Вам за совет», задумчиво выходит из двора ко мне.
Знахарь: в спину Тане - «Пусть Женька войдет».
Таня: Оборачивается к мужчине, смотрит широко раскрытыми глазами и странно улыбается.
Я: Заглядываю через её плечо во двор знахаря.
Знахарь: «Иванов, ты так и будешь там топтаться, заходи. Жив, курилка!», лукаво улыбаясь в бороду.
«ПетрооооООО?», выдохнул я шепотом, с трудом разглядев за бородой бывшего механика цеха сборки автомобилей Уральского автомоторного завода.
«Да я же, я!», улыбнулся Петька своими голубыми глазами и обнял меня весело. Таня присела на табуретку снова, видимо притомившись с волнения.
После веселого разговора с механиком-знахарем, мы с Таней возвращались по ромашечной тропинке и на душе было странно-светло и весело.
Из разговора со знахарем:

Я: «Сколько же мы лет то не виделись с тобой Петька?».
Знахарь: «Да уж с пятнадцать лет, как».
Я: «Как же тебя угораздило знахарем то стать, мой самый нерадивый комсомолец?».
Знахарь: улыбается и смотрит в голубое небо некоторое время.
И вот что он нам рассказал:
« Я был в запое уже вторую неделю после Новогодних праздников. Ты же меня помнишь, мне всегда сложно было остановиться. Крещение, кажись, уже было. Проснулся глухой ночью от того, что захотелось «по малому» во двор. Одеваю валенки, а меня колбасит так, что еле - еле ногой в дырку попадаю. Выхожу во двор, иду к нужнику, а в черном небе лунища светит ярко так, ярко. Остановился, засмотрелся на луну. Стою, Жень, и вдруг чувствую, как ладони мои запылали, а взгляд от луны оторвать не могу. Закостенел я весь, Жень, словно бы в камень превратился, а руки то, руки так и пылают и пар от них. Сколько я так стоял не помню, помню только, что когда шаг обратно делал, валенок, примерзший, так и остался во дворе. Зашел в избу, да и упал без сил на койку то, а утром голова ясная-ясная и открылось вот это (он красноречиво рукой обвел аккуратный свой двор с полированной табуреточкой на которой сидела Таня и во все глаза смотрела на Петра.

Мы, обнявшись, удалялись от серого домика с палисадником. В спину нам смотрели голубые глаза знахаря-механника человеческих душ. Отойдя метров двадцать я услышал, как Петро, прокашлявшись, сказал мне: « Ты, это, береги себя…».

Я с тоской приближался к родной двери квартиры. Остановился у звонка, судорожно сглотнул, вдохнул и нажал на кнопку. «Плюммм Плюммм!», раздалось изнутри, и были слышны шаги жены по ту сторону.
Дверь открылась, я сделал лицо побитой собачки. «Здравствуй дорогой,» - проворковала мне в лицо Клавдия и дружелюбно сняла шапку, аккуратно положив на прихожую. Нежно глядя в мои вылезшие из орбит глаза, она ласково потерла теплой ладошкой по щеке, оттирая Маринкину помаду. «Устал!», - жалостливо сказала Клавдия, поправила съехавшую на лоб жирную прядь, и принялась расшнуровывать мне ботинки, красиво глядя снизу вверх глазами с вчерашней, обсыпавшейся тушью. Закончив снимать ботинки, она весело пригласила меня на кухню.
- Мне так много хочется тебе рассказать, дорогой!
К горлу подкатил комок, я шел, как в немом кино, по усыпанному зачерствевшими крошками половику. Из гостиной, судорожно скребя когтями, с хрипом пытался вылезти Васька. Что-то мешало ему это сделать, и он с тоской надрывно завыл: «Муайййёёё!».
Клавдия усадила меня на протертую, засаленную табуретку, села напротив, и, покачивая стоптанным тапком на кончике небритой ноги, склонив набок голову, улыбалась таинственно.
- Приходил Шурка (Шурка – сосед с первого этажа), говорил, что он со страшного похмелья, а выпить не с кем, может быть ты сходишь к нему?. Вы ведь в этом году еще не встречались?»
Она держала мое лицо в своих ладонях и весело заглядывала мне в глаза. Глаза мои, в свою очередь, испуганно шарили по календарю, но на нем стояло-таки первое января.
Меня замутило. Из комнаты, раздирая ковер когтями, вылез взволнованный Василий, за его хвост, словно спортсмен на водных лыжах, выкатился Вовка. Кот продолжал дико орать. Вовка резко отпустил рыжий хвост, и Василий, исполнив тройной тулуп, влепился в зеркало в прихожей. Увидев свое отображение в зеркале он, издав «ХХХххшшшшшшаааафффф!», вертляво залез по блеклой, дырявой шторке на гардину и принялся неистово лизать остатки хвоста. Клавдия шутливо трепала рыжую челку Вовки. Рубашка его было отмечена шоколадными каплями и подтеками вишневого сока.
Мне захотелось попить, горло сдавил ужас нереальности, происходящей вокруг. В холодильнике было грустно и морозно.
- На второй полке, - заботливо навела меня, словно GPRS, Клавдия к одинокой банке прошлогоднего пива. - Милый!
Я вздрогнул и закашлялся. Она трогательно поколотила кулачком по спине.
- Пойдешь к Шурке, так захвати его жене Марине в подарок от меня шубку, ну, ту, помнишь из шиншиллы? А то она, бедняжка, мерзнет в своей норке, холодно ведь!
У меня кружилась голова, я тихо шатался. Вовка ковырял в носу, а она, гладя разъехавшиеся в разные стороны рыжие волосы, влюблено смотрела на меня.
А после её слов «И прекрати, наконец, таскать домой заработную плату с заначками!» я упал в обморок...

Очнулся я, лежа головой на липком банкетном столе, заставленном салатами, остатками горячего, пустыми бутылками и мятыми салфетками. Рядышком хохотала раскрепощенная Маринка. Корпоратив продолжался. Иван Семенович заканчивал свой 50 по счету тост: «…и желаю Вам от всего сердца, чтобы в Новом году у Вас все было по-новому!» Я икнул…

Теперь я не пью. Нет! Вы не поняли! Вообще никогда не пью!

Встаешь утром, понимая, что отсрочки по сладким минутам продолжения нежного сна уже не будет. Не открывая глаз, двигаешься в темноте, словно зомби к ней, к заветной двери. Включаешь яркий свет и еще минуту просто стоишь, покачиваясь и собирая всю свою мужественность, что бы открыть очи и взглянуть в упор суровой действительности.
Открываешь глаза и видишь чудо со съехавшими на один бок щеками, заплывшими глазами и копной слежавшихся волос. Чудо еще минуту смотрит на тебя из зеркала, а затем сладко зевает, встряхивается по типу собаки, выбравшейся изводы и начинает вертеть фарфоровые ручки. Мозг подсказывает робко: «Это действительность! Начинай с холодной, а то ошпаришься!». Холодная вода обжигает ладонь, но ты уже чувствуешь, что теплые токи плавно поднимаются от пальцев к запястью. Второй рукой плавно начинаешь прибавлять горячую. «Плавно я тебе говорю!» - шепчет просыпающийся мозг. Наконец живительная струя принимает приятный тепловой оттенок и весело журчит, и с её веселой музыкой утекают в блестящую решетку дна остатки сна.
Вид уже по лучше, да и человек ожившим взглядом придирчиво начинает шарить по отражению. «Мдя! Красивей меня, просто нет! И кому я такой красивый нужен?», вертится в голове. Так, опуская некоторые мелкие пикантные нюансы дальнейших действий, рождается желаемый образ. «Сегодня я мачо! О, нет! Мачо я был вчера», думается мне, пока ладошки шоркают намыленные, приходящие в нормальное состояние щетинистые щеки. Так, смыли складки сна и выпрямили спину. С трудом выпрямляюсь – уже похож на неандертальца! Вперед к очеловечиванию! Сегодня я – лощеный менеджер из «ПанАмерикэн»! (есть у меня и такой образ). Слепящая белизной и альпийской свежестью новая рубашка сияла в утренних лучах на плечиках.
Ставлю левую ногу на теплый край ванны, подтягиваю вылезающий ехидно животик и смело гляжу в зеркало. Плавно, не опуская ноги с края ванны, поворачиваюсь на 90 градусов к полочке с парфюмом. Чудесная, скажу Вам растяжечка получается, жаль в одну сторону. И вот он момент, когда наступает тайное мужское действо. Перед раковиной аккуратно вырастают баллончики с гелем, кремом, дезодорантом, блестящие коробочки с набором бритв.
Потреся баллончиком, словно маракасами, плавно выдавливаем прохладную, освежающую жидкость на ладошку. Затем прижимаем ладони друг к другу, словно страстная пара в брачном танго. Улиточка геля моментально раздваивается, и мягкими, плавными движениями начинаем превращать её в белоснежную пену на поле небритых щек и подбородка. Зона декольте – не в счет, там растительность пусть растет хаотично.
Теперь мы выглядим, словно дед мороз без шапки, но при бороде и усах. Внимательно оглядев степень покрытия и толщину её, обращаем свой взор на бритвенный набор.
Вот он станочек, лежит себе смирненько, блистая искрами на лезвиях в лучах света. Полюбовавшись секунду, бережно выбираем его с мягкого ложа и вкладываем в ладонь. Не хватаем, как саблю Чапаев в битве с Капелевцами, а именно вкладываем. В такие моменты сердце мое начинает учащенно биться. Оружие в руках мужчины всегда вызывает уважение и с этого момента мужчина уже не просто мужчина – это славный воин пред сражением.
Аккуратно, но точно, левая рука подтягивает вверх кожу левой щеки, ряды поросли ощетинившись приняли боевой вид. Станок снизу вверх, против стройных рядов начинает проделывать просеки и поля. Затем левая сторона лица приобретает несколько странноватый вид не до конца прибранного газона. То же происходит с правой поляной. Особое внимание небольшому, но рельефному месту между губами и носом. Здесь самое опасное место. Трепетно проходя полосу за полосой, очищаем белую пену с поверхности будущего лица супер-менеджера. Критически повертев головой вправо и лево осматриваем содеянное, между делом проведя нехитрую зарядку шейно плечевой области. Что-то там хрупнув, встает на место. А теперь следующая битва на шейном поле, здесь все иначе, газон косим снизу вверх и слева на право, но весьма осторожно.
Теперь снова наносим улитку на ладонь, но уже поменьше размером. Проделываем повторную процедуру одевания усов и бороды. Чувствуется, как мягко ложится белоснежный слой на чуть горящую поверхность предстоящей битвы с растительностью.
Теперь движения более изысканные, плавные, артистичные, но в обратном направлении. Закончив действо, обязательно холодной, студеной водой смываем остатки пены со скрипящего чистотой лица. Любая английская лужайка позавидует тому, что мы видим в зеркале. Розовое лицо, подтянутая кожа, замечательный скраб и обновление личины. Теперь жестким махровым полотенцем выполняем восхитительный массаж и полировку. Лицо приобретает вид румяного Алеши Поповича. Снимаю левую ногу с края ванны, беру баллончик с восхитительным китайским кремом и чуть выдавив на пылающую ладонь, словно пастель на палитру увлажняем поле битвы круговыми артистично-нежными движениями, лишь кончиков пальцев. Наслаждаемся свежестью кожи, под которой, словно живительный ручей бежит разогнанная кровь.
Внимательно смотрим в отражение. Крякаем от удовольствия, пошумим дезиком вокруг оси. Газовая атака закончена, о чем говорят пупырышки на теле. Ну, а теперь, стремимся к ослепительной рубашке супер-менеджера. С добрым утром страна! Теперь никто не посмеет сказать, что я – «лысый йожыг» или «не бритый колобок»!