Жили – были три мужчины. У каждого была жена, дети давно выросли, оперились и разлетелись по своим гнездам.
Александр Михалыч работал электриком, до пенсии ему оставалось всего-ничего и он наслаждался предвкушением мирной старости. Сашка работал менеджером в компании строительных материалов, а Палыч нигде не работал, потому что был уже на пенсии по выслуге лет.
Все они были разными людьми и не знали друг друга близко, разве что, иногда встречались на остановке маршрутного такси, где иногда, кивали друг – другу.
Александр Михалыч очень гордился своим цветочным газоном, который был разбит им отчаянно под окнами их общей хрущевки. Окна его выходили во двор на первом, заваренном от бандитов ажурными решетками, этаже.
Выше тремя этажами жил Сашка со своей гражданской женой, с балкона, легкомысленно он бросал вниз окурки и пустые банки из под «Балтики №7», в аккурат на газон, который трепетно лелеял добропорядочный Александр Михалыч.
Палыч, же был простым кухонным алкоголиком второго этажа. Думая, что никто не догадывается, он тайно по вечерам, вытаскивал из-за мусорного ведра на кухне шкалик, отпивал и торопливо закусывал соленым огурцом свои сто. Он не кидал в красивый газон стекло, а завертывал порожнюю тару в прошлогоднюю, желтую газету и камуфлировал её в мусорном ведре. Вечером, выгуливая своего Тутсика, он лукаво опорожнял криминальное содержимое ведра, думая, что никто не может видеть это из окна кухни. Выполнив этот ритуал, он стремительно тащил упирающегося Тутсика в замызганный подъезд и далее, к теплым домашним тапкам.
В то утро Сашка в очередной раз не смог завезти свою проржавевшую местами шестерку. Пнув, с досады, по омытому Тутсиком колесу, он побрел через двор на остановку маршрутного такси. К тому времени там уже находились Александр Михалыч и неопохмелившийся еще, не бритый Палыч. Палыч был слегка раздражителен, а Александр Михалыч наоборот, сиял свежестью и благоухал дешевым парфюмом. Сашка примостился в хвосте этой краткой очереди, предварительно буркнув что-то слегка похожее на приветствие.
Водитель «газелька» Анзур, напевая унылую таджикскую песню, выруливал к остановке, где стояли трое потенциальных пассажира. Анзур работал на «газелька» уже три месяца и ему нравилось подрезать иномарки и хамить общественному транспорту на многочисленных остановках. Мужчины чинно расселись по любимым местам и Анзур вдавил акселератор. Пересекая второй перекресток, он еще не понимал, что перпендикулярно его суетливому движению мчится МАН груженый огромного размера трубами для Газпрома. МАН был основателен и принципиален. Раз зеленый, так зеленый. Когда левая часть огромного стального бампера разрывала визжащий колесом бок «газелька», никто, кроме таджика, еще не понимал, что происходит.

Про гороскопы - на одном пиитическом сайте был ежедневный гороскоп - буквально несколько слов, ну типа "Львам сегодня нельзя ссориться с начальством"
Зйдешь с утра, прочитаешь и живешь спокойно этот день.
А потом админ убрал гороскопы... И как дальше жить????

ccориться с начальством любому знаку гороскопа противопаказан!
у меня гороскопы не сбываются, поэтому я их перешагиваю...

Птич, когда будет продолжение? кто-нибудь из трех выжил?...

Бесконечное белое поле, пронзительно голубое небо. Мраморные ворота отсвечивали мягким холодным светом.
Они стояли перед входом и изумленно оглядывали свои белые одежды. «Ничего себе, сходил в гастроном», заговорил первым Палыч, и вздрогнул от многократно усиленного эха: «Ом, Ом, Ом». Эхо мягко уплывало в небесную даль. Александр Михайлович потер ладошками белые свои бока, потоптался босыми ногами и грустно вздохнул. Сашка выдохнул «Прикольно! Эт чо, мы в раю?», Лариска желчью изойдет, когда я сегодня ночевать не приду. Видимо Лариска уже стала недобро думать о Сашке, потому что он икнул судорожно и тоненько. Ворота бесшумно распахнулись, и в пятне света, троица увидела четкий контур. Сашка опять икнул. Это был старик с белоснежной густой бородой, белом саване, в руках он держал связку старинных, медных ключей. Он повернул свое исчерченное морщинами лицо в сторону троицы и внимательно всмотрелся в глаза каждого, переводя свой мутно серый взгляд с одного на другого. Оглушительную тишину разбудил его слабый дребезжащий голос: «Ну, и что мне с Вами всеми делать теперь? Длань судьбы коснулась Вас не во время». «Видите ли», попытался объясниться Александр Михайлович деликатно, словно откручивая винтик из не обесточенной розетки. Старик прервал его вытянутой и открытой ладонью. «Даже представить не можете, что я видел!», сказал он строго и этим поставил точку в ярком выступлении электрика. «Даю Вам один день, пусть каждый исправит ту свою единственную ошибку, что вызвала обиды ближнего! Вернетесь через день, и решу, какие двери откроются для каждого!».
«Ай-яй-яй!», вдруг раздалось из белого куска облака позади стоящих. «Что это я? Где это я? А?»….Сашка ткнул пальцем в беловатный говорящий кусок и с усмешкой сказал саркастически: «А вот и наш виновный чебурек!» Анзур замер с раскрытыми от ужаса глазами и открытым ртом. На нем тоже были белые одежды, а ноги его босы.