Алексей УЧИТЕЛЬ («Прогулка», «Космос как предчувствие», «Пленный») провел в армии всего год. С некоторой пользой для себя как режиссера.

– Служил я под Ленинградом, в Сертолово. Я только защитил во ВГИКе диплом, как ночью за мной приехали и прямо тепленького забрали служить. Полгода провел в ревбате, ремонтировал танки. Дедовщина была, но не зверская. Потом, меня выручало то, что я был постарше остальных. И свою интеллигентность я «оставил» дома — в армии быстро адаптируешься, осваиваешь подходящие манеры.

И вот в ревбате было одно упражнение, которое меня сильно потрясло. Представьте себе: траншея глубиной 20 см. На тебя ползет танк, ты должен бросить в его сторону гранату и тут же лечь в эту колею, чтобы он над тобой прошел. В этом упражнении все зависит от водителя, от его опытности. И не дай бог он возьмет в сторону — раздавит. Я потом об этом сделал документальный 10-минутный фильм. Взял 10 человек — 6 новобранцев и 4 студентов-первокурсников театрального института и снял их лица.

Очевидно, тех, у кого есть юморной потенциал, отправляли в танковые войска. Иначе невозможно понять, как там оказались долговязые Юрий Гальцев и Илья Олейников. Гальцев тогда изрядно струхнул — когда застрял в танке на дне болота. Илья ОЛЕЙНИКОВ (Клявер) говорит, что в танк залез лишь раз, и то прячась от комаров.

– Никогда не забуду, как меня привезли в часть Кантемировской дивизии. Ноябрь, жуткий холод. Дежурным по полку был лейтенант то ли Матвеев, то ли Мокеев, он посмотрел на меня презрительно-оценивающе и сказал: «Лучше бы ты в тюрьму попал, чем к нам». Не могу сказать, что это дружеское приветствие вызвало во мне волну оптимизма. А еще один, майор Коломиец, припечатал недвусмысленно: «Фурнитура повернулась к вам ж…й, рядовой Клявер». Мне не было смешно. Я понял, что фурнитура действительно повернулась ко мне этой частью тела.

Через три месяца службы в дивизии я сам себя перевел в оркестр — убедил всех, что хорошо играю на барабане. Человек, который руководил оркестром, с одной стороны, был музыкантом с консерваторским образованием, а с другой — военным. И когда в одном человеке соединяются консерватория и армия, выходит что-то странное. Матом он ругался исключительно на «вы». В результате должного эффекта он не достигал и было не страшно, а только смешно.

Вот редкая фотография Льва Толстого в офицерской форме. И переживания в его юношеском дневнике, будет ли она хорошо сидеть, не позволяют даже и предположить, что из этого армейского щеголя, вырастет когда-то босоногий «опрощенец» - сторонник простоты жизни!

В юности Толстой не считал убийство себе подобных преступлением, и с удовольствием участвовал в войнах, собирая материал для «Кавказских рассказов». Службу он начал юнкером артиллерии. Дослужился до поручика. Командовал батареей.

По воспоминаниям* А.И. Крылова, в Крымскую войну, Лев Николаевич Толстой хотел извести в своей батарее матерную ругань, и увещевал солдат: "Ну к чему такие слова говорить, ведь ты этого не делал, что говоришь, просто, значит, бессмыслицу говоришь, ну и скажи например: "елки тебе палки", "эх, ты, едондер пуп...", "эх, ты, ерфиндер..." и т д.
Солдаты усвоили это по-своему: "Вот был у нас офицер, его сиятельство граф Толстой, вот уж матерщинник, надо сказать, был! Слова просто не скажет, так загибает, что и не выговоришь"...

Как говорил незабвенный булгаковский Мышлаевский: «Да-с... вот-с писатель был граф Лев Николаевич Толстой, артиллерии поручик... Жалко, что бросил служить... до генерала бы дослужился»...

Очень жалею, что мы были еще малы и глупы, а он по обыкновению скромен, поэтому для нас он был просто любимый учитель...
И почему тогда директор не рассказал нам, школьникам, какой интересный и значительный человек нас учил? Почему не было рассказов о войне? Почему не читались его стихи?

Помню, как мы вели шефство под его руководством над ветеранами, как писали им письма, с каким нетерпением ждали от них ответов... Мы даже не догадывались, что это были однополчане Давида Абрамовича с бронепоезда, а инициатива шла исключительно от него, а не от школы!
Эх, вернуть бы то время! Чтобы снова живой Бутовецкий Д.А.!
Но поздно, поздно, поздно...

Размещаю стихи своего учителя: АВТОРСКИЕ СТИХИ - Год сорок третий, у Десны