на сей раз про Иосифа Бродского и его Музу, текст сокращенный, автор текста Наталья Туровская
Давным-давно доказано, что быть музой великого поэта — занятие неблагодарное, а порой и опасное. Мало ли что взбредет в голову гению? То он вызовет соперника на дуэль, то пустит себе пулю в лоб... Нобелевский лауреат Иосиф Бродский по части сердечных дел тоже не был исключением, хотя и умер своей смертью. Однако он обошел всех собратьев по перу по числу посвящений одной единственной женщине — загадочной «М.Б.»
О юной художнице Марине Басмановой Анна Ахматова как-то задумчиво сказала: «Тоненькая, умная и как несет свою красоту! И никакой косметики. Одна холодная вода!»
Марина Басманова родилась и выросла в Ленинграде. Ее отец, Павел Иванович Басманов, был известным художником, учеником самого Петрова-Водкина. Высокая и стройная, с высоким лбом, темно-каштановыми волосами до плеч и зелеными глазами, она сама казалась сошедшей с одной из картин эпохи Возрождения.
Иосиф Бродский и Марина Басманова впервые встретились 2 марта 1962 года на вечеринке в квартире будущего известного композитора Бориса Тищенко. Поэту еще не было и 22 лет, Марина двумя годами его старше. Это была любовь с первого взгляда. С того дня они уже не расставались. Гуляли по городу, взявшись за руки, заходили погреться в подъезды старых домов Петроградской Стороны, целовались как одержимые и снова шли, счастливые, куда глаза глядят. Бродский читал ей свои новые стихи, а Марина часами могла рассказывать ему о живописи, водила по музеям и выставкам. Окружающие единодушно сходились во мнении, что они на редкость дополняют друг друга: порывистый, страстный Бродский и спокойная рассудительная Басманова. Огонь и вода. Луна и солнце. Любила ли Басманова Бродского с тем же пылом, что он ее? Трудно сказать. Что до него, то он ее просто боготворил!
Я был только тем, чего ты касалась ладонью, над чем в глухую, воронью ночь склоняла чело. Иосиф Бродский
Но не все было гладко уже тогда. Ни отец Басмановой, ни родители Бродского не одобряли их отношения. А главное — сама Басманова не хотела выходить замуж. Влюбленные часто ссорились и то и дело «расставались навсегда». После таких размолвок Иосиф впадал в жесточайшую депрессию.
Увы, в этой истории не обошлось без банального любовного треугольника. В начале 60-х годов Бродский тесно дружил с Анатолием Найманом, Евгением Рейном и Дмитрием Бобышевым (все входили в ближайший круг Анны Ахматовой, но Бродского она отмечала более других и прочила ему большую поэтическую славу). Поэтому, когда накануне нового, 1964 года, Бродский скрывался от милиции в Москве, опасаясь быть арестованным за тунеядство, он поручил во время своего отсутствия заботиться о Марине Дмитрию Бобышеву.
Казалось, ничто не предвещало беды. Дмитрий привез Марину к своим друзьям на дачу в Зеленогорск и представил как «девушку Бродского». Вся компания встретила ее радушно, но поскольку скромная Марина весь вечер просидела молча, лишь изредка загадочно улыбаясь, о ней быстро забыли и веселились кто во что горазд. Что произошло потом, толком не знает никто: то ли страдая от недостатка внимания, то ли испытывая давнюю симпатию к красавцу Бобышеву (писавшему к тому же недурные стихи и уже печатавшемуся в самиздатовском журнале Александра Гинзбурга «Синтаксис»), но тихоня Марина провела эту ночь с ним. А утром еще подожгла занавески в его комнате, перебудив весь дом наивным криком: «Посмотрите, как красиво горят!» Разумеется, все друзья Бродского тут же объявили Бобышеву бойкот за такое явное предательство друга. Тот поспешил с дачи съехать, но в свое оправдание заявил: дескать, не виноватый я, она сама пришла, а когда он заикнулся, что Бродский считает ее своей невестой, она сказала, как отрезала: «Я себя его невестой не считаю, а что он думает — это его дело»...
Когда до Бродского дошли слухи об измене Марины, он сорвался в Ленинград, наплевав на все. Пройдут годы, и он будет вспоминать об этом так: «Мне было все равно — повяжут там меня или нет. И весь суд потом — это была ерунда по сравнению с тем, что случилось с Мариной»...
Сразу с вокзала он помчался к Бобышеву, где произошло тяжелое объяснение, сделавшее друзей врагами на всю оставшуюся жизнь. Затем он направился к дому Марины, но она не открыла ему дверь. А спустя несколько дней Бродского арестовали прямо на улице. Его положили в психиатрическую больницу для «судебной экспертизы». Марина носила ему туда передачи. Затем состоялся знаменитый процесс, который закончился для Бродского ссылкой на три года в Архангельскую область. Позже, уже живя в Америке, он откровенно признается все той же Людмиле Штерн: «Это было настолько менее важно, чем история с Мариной. Все мои душевные силы ушли на то, чтобы справиться с этим несчастьем».
В деревне Норенская Архангельской области Бродский напишет свои лучшие стихи. Чего стоят одни названия! «Песни счастливой зимы», «Ломтик медового месяца», «Из английских свадебных песен». И снова благодаря Марине, которая приезжала к нему и подолгу жила в очень скромных условиях. Он был готов все простить ей, только бы эта сказка не кончалась, только бы они были вместе. Но... приехал Бобышев, и Басманова уехала с ним. А потом вернулась. И так несколько раз. Бродский страдал, метался по пустому дому, но ничего не мог изменить: свою любовь, как родину или родителей, не выбирают. В череде этих встреч и прощаний в 1968 году у Басмановой и Бродского родился сын Андрей. Поэт надеялся, что теперь-то уж Марина согласится официально оформить отношения, но она была непреклонна. Над Бродским сгущались тучи: люди из органов недвусмысленно советовали ему уехать на Запад. Он до последнего надеялся, что эмигрируют они вместе: он, она и сын...
Сначала в бездну свалился стул, потом -- упала кровать, потом -- мой стол. Я его столкнул сам. Не хочу скрывать. Потом -- учебник "Родная речь", фото, где вся семья. Потом четыре стены и печь. Остались пальто и я. Прощай, дорогая. Сними кольцо, выпиши вестник мод. И можешь плюнуть тому в лицо, кто место мое займет.
Бродский уехал один. Но любовный треугольник распался совершенно неожиданно: удивительная Марина рассталась и с Дмитрием Бобышевым, предпочтя воспитывать сына Бродского в одиночестве. (Вскоре Бобышев эмигрировал в США, где и по сей день благополучно преподает русскую литературу в Иллинойском университете.) Сердечная рана Бродского долго не заживала. Причем, и в прямом, и в переносном смысле: инфаркты преследовали его один за другим. Еще не один год он продолжал посвящать стихи Марине. Словно в отместку за ее измену он менял женщин как перчатки, не уставая повторять, что никогда в жизни не сможет ни с кем ужиться под одной крышей, кроме как со своим любимым котом Миссисипи.
Однако все изменилось, когда однажды на лекции в Сорбонне Бродский увидел среди своих студентов-славистов Марию Соццани. Красавица-итальянка русского происхождения была моложе поэта на тридцать лет и... безумно напоминала Марину Басманову в юности. В 1991 году они поженились. Мария стала не только любящей женой, но и верным другом и помощницей во всех литературно-издательских делах. Через год у них родилась прелестная дочка — Анна-Александра-Мария Бродская.
Но незадолго до смерти он почему-то перепосвятил Марине Басмановой все стихи, посвященные за всю жизнь разным женщинам. Собрав их в книгу «Новые стансы к Августе», Бродский напишет об этом просто и лаконично: «Это сборник стихов за двадцать лет с одним, более или менее, адресатом. До известной степени это главное дело моей жизни».
Его больное сердце внезапно остановится 28 января 1996 года, но он «на Васильевский остров не пришел умирать», — согласно воле поэта его похоронили на Сан-Микеле, «острове мертвых», близ Венеции, рядом со Стравинским и Дягилевым. Марина Павловна Басманова и сегодня живет в Петербурге. Но хранит молчание: мемуаров не пишет, журналистов не жалует и никогда не жаловала, фотографий ее не найти... Как-либо комментировать свои отношения с Бродским она отказывается. Что ж, любовь — это только для двоих. Даже если Он — великий поэт современности, а Она — его единственная Муза...
Досье
ИОСИФ АЛЕКСАНДРОВИЧ БРОДСКИЙ Родился 24 мая 1940 г. в Ленинграде, умер 28 января 1996 г. в Нью-Йорке. Русский поэт, эссеист, драматург, переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе 1987 года.
МАРИНА ПАВЛОВНА БАСМАНОВА Книжный график, член Союза художников. Иллюстратор детских книг. С1962 по 1972 год была гражданской женой Иосифа Бродского. В 1965 г. родила сына Андрея
Кто мудр, испытывать не станет ни женщин, друг мой, ни стекла.(с)
милена, спасибо за интересную статью! Ничего не читала до сего момента о Бродском. Роман Бродского и Басмановой нельзя назвать красивым, скорее, он несчастный... Так и не поняла, что от него хотела Басманова, постоянно к нему возвращаясь. Как собака на сене.
Ада-Ангел, но опять же, зато какие стихи)))) и была бы Нобелевка и мировая слава???
"все что не убивает, делает сильнее"
а теперь, про твое восприятие стихов на слух, Люба, слушала его стихи в авторском исполнении и...ну никак, потом еще посмотрела Козакова ( но не нашла те, которые хотела) Полозковой и случайно попала на целую радиопередачу где Алла Демидова читает Бродского...и не могла остановиться..ссылка хороша тем, что можно прямо выбирать стихи, но сразу скажу что я начала с писем римскому другу (54-я минута)..и обязательно прослушайте его и чуть дальше..я остановиться не могла)))) почему это??? потому что написанное давно, оно супер как актуально
Театр поэзии Аллы Демидовой. Иосиф Бродский
манкая, ой какая манкая Демидова...
это же стихо от Козакова ( ну тож отлично)
М.Козаков читает И.Бродского Кто мудр, испытывать не станет ни женщин, друг мой, ни стекла.(с)
Сообщение отредактировал милена - Среда, 19.09.2012, 21:41
милена, утром за неимением времени сначала посмотрела Козакова и сразу переместилась на 54-ую минуту Демидовой. Твердо теперь убеждена: мужские стихи непременно должен читать мужчина! (если, конечно, автор их не читает). Это земля и небо по исполнению! После Козакова Демидова не воспринимается... А вот ролик с фотографиями и рассказом о его жизни довольно интересный, нужно будет вечером посмотреть Демидову...
Ада-Ангел, ты знаешь, я с тобой согласна, просто я Козакова позже нашла, а до этого просмотрела много исполнителей - мужчин и всё не то было...потому и поставила для сравнения..но обязательно Демидову надо слушать, если по телеку идет "Стакан воды" - никогда не пропускаю Кто мудр, испытывать не станет ни женщин, друг мой, ни стекла.(с)
попалась статья про Маяковского и его любовь, не к Лиле а к Яковлевой :
Владимир Маяковский и Татьяна Яковлева
О любви Владимира Маяковского к Лиле Брик все помнят по двум причинам: с одной стороны, то была действительно великая любовь великого, поэта; с другой - Лиля Брик со временем превратила статус любимой женщины Маяковского в профессию. И уже никому не давала забыть, об их странных и порой безумных отношениях; о букетике из двух рыжих морковок в голодной Москве; о драгоценном автографе Блока на только что отпечатанной тонкой книжечке стихов, - обо всех иных чудесах, которые он подарил ей.
А ведь Маяковский творил чудеса не только для нее одной, просто о них постепенно забыли.
И, наверное, самая трогательная история в его жизни произошла с ним в Париже, когда он влюбился в Татьяну Яковлеву. Между ними не могло быть ничего общего. Русская эмигрантка, точеная и утонченная, воспитанная на Пушкине и Тютчеве, не воспринимала ни слова из рубленых, жестких, рваных стихов модного советского поэта, "ледокола" из Страны Советов. Она вообще не воспринимала ни одного его слова, - даже в реальной жизни. Яростный, неистовый, идущий напролом, живущий на последнем дыхании, он пугал ее своей безудержной страстью. Ее не трогала его собачья преданность, ее не подкупила его слава. Ее сердце осталось равнодушным. И Маяковский уехал в Москву один. От этой мгновенно вспыхнувшей и не состоявшейся любви ему осталась тайная печаль, а нам - волшебное стихотворение "Письмо Татьяне Яковлевой" со словами: "Я все равно тебя когда-нибудь возьму- Одну или вдвоем с Парижем!"
Ей остались цветы. Или вернее - Цветы. Весь свой гонорар за парижские выступления Владимир Маяковский положил в банк на счет известной парижской цветочной фирмы с единственным условием, чтобы несколько раз в неделю Татьяне Яковлевой приносили букет самых красивых и необычных цветов - гортензий, пармских фиалок, черных тюльпанов, чайных роз, орхидей, астр или хризантем.
Парижская фирма с солидным именем четко выполняла указания сумасбродного клиента - и с тех пор, невзирая на погоду и время года, из года в год в двери Татьяны Яковлевой стучались посыльные с букетами фантастической красоты и единственной фразой: "От Маяковского". Его не стало в тридцатом году - это известие ошеломило ее, как удар неожиданной силы. Она уже привыкла к тому, что oн регулярно вторгается в ее жизнь, она уже привыкла знать, что он где-то есть и шлет ей цветы,
Они не виделись, но факт существования человека, который так ее любит, влиял на все происходящее с ней: так Луна в той или иной степени влияет на все живущее на Земле только потому, что постоянно вращается рядом.
Она уже не понимала как будет жить дальше - без этой безумной любви, растворенной в цветах. Но в распоряжении, ocтавленном цветочной фирме влюбленным поэтом, не было ни слова про его смерть. И на следующий день на ее пороге возник рассыльный с неизменным букетом и неизменными словами: "От Маяковского". Говорят, что великая любовь сильнее смерти, но не всякому удается воплотить это утверждение в реальной жизни. Владимиру Маяковскому удалось. Цветы приносили в тридцатом, когда он умер, и в сороковом, когда о нем уже забыли. В годы Второй Мировой, в оккупировавшем немцами Париже она выжила только потому, что продавала на бульваре эти роскошные букеты. Если каждый цветок был словом "люблю", то в течение нескольких лет слова его любви спасали ее от голодной смерти. Потом союзные войска освободили Париж, потом, она вместе со всеми плакала от счастья, когда русские вошли в Берлин - а букеты все несли. Посыльные взрослели на ее глазах, на смену прежним приходили новые, и эти новые уже знали, что становятся частью великой легенды - маленькой, но неотъемлемой. И уже как пароль, который дает им пропуск в вечность, говорили, yлыбаясь улыбкой заговорщков: "От Маяковского". Цветы от Маяковского стали теперь и парижской историей. Правда это или красивый вымысел, пока однажды, в конце семидесятых советский инженер Аркадий Рывлин услышал эту историю в юности, от своей матери и всегда мечтал попасть в Париж. Татьяна Яковлева была еще жива, и охотно приняла своего соотечественника. Они долго беседовали обо всем на свете за чаем с пирожными.
В этом уютном доме цветы были повсюду - как дань легенде, и ему было неудобно расспрашивать седую царственную даму о когдатошнем романе ее молодости: он полагал это неприличным. Но в какой-то момент все-таки не выдержал, спросил, правду ли говорят, что цветы от Маяковского спасли ее во время войны? Разве это не красивая сказка? Возможно ли, чтобы столько лет подряд... - Пейте чай, - ответила Татьяна - пейте чай. Вы ведь никуда не торопитесь?
И в этот момент в двери позвонили... Он никогда в жизни больше не видел такого роскошного букета, за которым почти не было видно посыльного, букета золотых японских хризантем, похожих на сгустки солнца. И из-за охапки этого сверкающего на солнце великолепия голос посыльного произнес: "От Маяковского". Кто мудр, испытывать не станет ни женщин, друг мой, ни стекла.(с)
да наверно преувеличено, хотя даже есть стих про это , но ведь подобное было и с Монро, которой на могилу бывший муж Ди Мадждо, боксер, присылал цветы...эх... Кто мудр, испытывать не станет ни женщин, друг мой, ни стекла.(с)
попалась на глаза статья - эссе Сони Кошкиной - шеф-редактор украинской газеты "Левый берег" , для тех кому интересно привожу ссылку на нее- мне понравилось, еще некоторые штрихи к поэтам, истории и...концу
Дата: Воскресенье, 22.02.2015, 22:28 | Сообщение # 56
Кофеман
Группа: Королева Эльфов
Сообщений: 646
Статус: Отсутствует
Друзья мои!
Позвольте рассказать вам одну коротенькую историю. День был будний, я отправилась на работу. На крыльце ко мне взлохмаченным воробьем подскочил сосед, Николай, представитель мужчин «алкогольного поведения», которые уже с утречка приняли и жаждут «стрельнуть» деньжат для продолжения банкета. Он любезно помог мне спуститься по скользким ступенькам, приговаривая: - Петровна, с днем рождения! Что же вы не улыбаетесь в такой день? - Есть о чем и погрустить. Сегодня День памяти Александра Сергеевича Пушкина. Помните такого? - Конечно, помню, - обиделся сосед. – Что я, деградант какой-то? Он неожиданно отступил на шаг, величаво повел рукой в сторону скамейки у подъезда и продекламировал: - «Три девицы под окном пряли поздно вечерком».
Я шла на автобусную остановку и размышляла о том, что у каждого из нас «свой» Пушкин. У кого-то на уровне «Ветер по морю гуляет…». У кого-то - «Я лиру посвятил народу моему…». Но боюсь, что Год Литературы пройдет для нас, простых смертных, так же незаметно, как и Год Культуры…. И не будет у нас повода прислушаться к себе, задать неплохие вопросы. Что для тебя русская литература и литература вообще? В чем она тебе поддержка и опора? Как ты вкладываешь в собственных детей потребность читать? Что ты сам делаешь для сохранения чистоты русской речи? Кто для тебя «свой», созвучный: Толстой, Тэффи, Паустовский, Тушнова?...................................
У меня "свой" – Пушкин. У меня есть об этом стихотворение.
Вновь возвращаюсь к пушкинской строке
Когда на сердце смутно и тревожно, Когда не видно света вдалеке, Я открываю книгу осторожно И припадаю к пушкинской строке.
Стремительна, легка, тяжеловесна, Светла, дерзка, робка, громка, тиха, Заботлива, как ангел мой небесный, Меня обнимет музыка стиха.
Мелодии божественной звучанье Моей душе – спасенье, камертон Для струн, израненных сомненьем и печалью: Тон – полутон - два тона - полутон...
В тоске ночной, безлунной и бессонной, Когда ломают копья честь и страсть, Ищу ответ в поэзии бездонной: Как жить… и не упасть… и не пропасть.
Как в омут: «… вас люблю (к чему лукавить?), Но…» Дальше что? Потеря велика!.. И выбор горький горестной Татьяны Меня поддержит вновь через века.
Вот снова осень очи мне чарует, Стоят деревья в зимнем серебре, Блестит мороз, и даже снег ложится По-пушкински: на третье, в январе.
Я жизнь свою пишу тихонько прозой, Но помню: есть стихов цветной полет, Им волю дай – и посреди морозов Все расцветет, заблещет, оживет.
Им волю дай – и сразу все проснется, Польется вдохновенье через край: Идей подкинет, рифмой засмеется, Рассыплет стопы – только подбирай!
Конечно, я совсем не поэтесса, Но слышу юной Музы звонкий глас, И вот моя бескрылая лошадка Карабкается тоже на Парнас.
На суд потомков я не претендую, Хотя признаюсь, что была б не прочь Услышать от Великого Маэстро: «Ай да Петровна! Ай, собачья дочь!»
Когда на сердце радостно и ясно, Когда клубятся рифмы вдалеке, Я возвращаюсь к песне строк прекрасных, Вновь припадаю к пушкинской строке.
Игорь Миронович Губерман (7.07.1936) - российский писатель, поэт, получивший широкую известность благодаря своим афористичным и сатирическим четверостишиям, «гарикам», многие из которых стали неотъемлемой частью (анти)советского фольклора. В СССР принимал участие в первых самиздатовских журналах и альманахах. Писал научно-популярные книги, но в большей степени проявлял себя как поэт-диссидент. В 1979 году был осужден на пять лет лишения свободы. Попал в лагерь, где вел дневники. В период ссылки на их основе написал книгу «Прогулки вокруг барака». В 1987 г. Губерман эмигрировал из СССР, с 1988 г. живёт в Иерусалиме. Часто приезжает и выступает в России на поэтических вечерах, которые пользуются неизменной популярностью.
В горячем споре равно жалко и дурака, и мудреца, поскольку истина как палка - всегда имеет два конца.
Время льется, как вино, сразу отовсюду, но однажды видишь дно и сдаешь посуду.
Кто понял жизни смысл и толк, давно замкнулся и умолк.
Мы тревожны, как зябкие зяблики, жить уверенно нету в нас сил: червь сомнения жил, видно, в яблоке, что когда-то Адам надкусил.
Нам непонятность ненавистна в рулетке радостей и бед, мы даже в смерти ищем смысла, хотя его и в жизни нет.
Не зря ли знаньем бесполезным Свой дух дремотный мы тревожим? В тех, кто заглядывает в бездну, Она заглядывает тоже...
С моим сознаньем наравне Вертится ход планет. И если Бога нет во мне, Его и выше нет.
Свои черты, штрихи и блики в душе у каждого и всякого, но непостижимо разнолики, мы одиноки одинаково.
Сполна уже я счастлив от того, Что пью существования напиток. Чего хочу от жизни? Ничего. А этого у ней как раз избыток.
Счастье - что подвижны ум и тело, что спешит удача за невзгодой, счастье - осознание предела, данное нам веком и природой.
Умру за рубежом или в отчизне, с диагнозом не справятся врачи: я умер от злокачественной жизни, какую с наслаждением влачил.
Эта мысль - украденный цветок, просто рифма ей не повредит: человек совсем не одинок - кто-нибудь всегда за ним следит.
Утучняется плоть. Испаряется пыл. Годы вышли на медленный ужин. И приятно подумать, Что все-таки был И кому-то бывал даже нужен.
Брожу ли я по уличному шуму, ем кашу или моюсь по субботам, я вдумчиво обдумываю думу: за что меня считают идиотом.
Еще в нас многое звериным осталось в каждом, но великая жестокость именно к любимым - лишь человеку данность дикая.
Дата: Воскресенье, 22.03.2015, 12:50 | Сообщение # 60
Конченый Капучинщик
Группа: Проверенные
Сообщений: 2708
Статус: Отсутствует
А вот я, как то странно прилип к произведениям Ф.М.Достоевского. Хотите промыть себе мозги - попытайтесь проанализировать его "Сон смешного человека". Удачи.
