На морозе стали мерзнуть пальцы на руках и ногах, отчего пустой желудок нервно затресся мелкой дрожью. Проходя мимо столовой – навеяло через круглую трубу вентиляции мечтами о румяном пирожке с мясом-луком. Инстинктивно, по-Павловски сглотнул, словно побывал в волшебном городе огней «Лас-Вегасе». На втором этаже мясистые, бойкие поварихи шумно мешали шипящие, ароматные сосиски на черных поддонах.

     Внезапно я вдруг очнулся и понял, что стою у окна и с жадной тоской смотрю на парящий поддон, словно загипнотизированный. Вот ведь чертова диета! Мучаюсь третью неделю без мяса, пива и селедки из-за каких-то четырех килограмм. Я уныло, в горестной задумчивости, пожевал крошку, завалявшуюся с прошлого года в бездонных недрах кармана куртки. «Вот ведь Кустодиевские дамы не стеснялись своих пышных форм и складок!», подумалось мне. Кто придумал эти параметры и кубики на животе? Эти мышечные корсеты, талии и загорелые тела? А, самое главное, что продемонстрировать это в суровых климатических условиях родного края, можно только от силы месяц. Остальное время вымученные диетами и фитнесом прелести завернуты, закрыты и запакованы так, что невозможно определить не только конституцию тела, но и даже половую принадлежность». Мои мысли, постепенно, потекли в какое то определенное русло в истоке, которого мощным протестом громоздилось некое решение.
     Провокация из аппетитных ароматов столовой продолжалась. Обострялась борьба внутренних противоречий, и я, торопливо примчавшись в кабинет, закрыл окно, дабы не искушать себя и с монотонным бурчанием, как молитвой: « Победить себя! Победить себя, победить себя!» отчаянно принялся тонуть в производственных проблемах. Мимо окна торопливо бежала секретарша Наденька и несла в руках поднос, бережно накрытый цветной тряпицей. Из под тряпицы вырывался пар и мое обостренное обоняние, казалось мне, сквозь двойной стеклопакет металлопластикового окна, уловило аромат благоухающих, румяных мясных деликатесов. Эх! Горестно посмотрел я вслед сосискам, напрочь игнорируя прелестные формы секретарши, и печально хрумкнул гречневым сухариком. Как - то незаметно ловко сухарик переместился внутрь голодающего тела. Раздался стук в дверь и на пороге возник образ Михалыча.
     Михалыч харизматично подмигнул и, возложив полные телеса на стул напротив, ехидно прогундел мне: «Ты что на обед не ходишь?». «Работа, выплил я, завалила по самые…э…Ну-ты знаешь!». Он тяжело вздохнул и начал, было: « А ходят слухи, что ты…». «Неправда!», оборвал его я. «Ну, ладно. А то сегодня в столовой такой…». Я посмотрел на него взглядом голодного удава с вымученными глазами и он, осекшись, вышел, толкнув дверь задом, как бы опасаясь повернуться им ко мне, и бережно прикрыл кабинет за собой. Феерические образы плыли перед моим сознанием. Вот Наденька, ловко сдернув с подноса тряпицу, выставляет на белоснежную скатерть стола попеременно: чашечку черного кофе «Американа», тарелочку с тонко нарезанным зерновым хлебом, глубокую чашку с бархотно-алым борщом и широкую тарелку с пюре, зеленым горошком и двумя восхитительными хрустящими сосисками. Из всего выставленного, она кокетливо подправила тарелочку с парящимися сосисками, как бы разделяя мои вкусовые пристрастия. Передо мной, как миражи, плыли восхитительные образы, вкусовые нюансы и жевательные процессы с приятным теплом в замученном минералкой желудке.

     Дальнейшая судьба съеденного уже не волновала мой мозг, и он неторопливо, вновь и вновь, возвращал меня к началу действа. Не делать из еды культа – категорически не получалось. Я судорожно икнул и вернулся в суровую действительность. Взгляд уперся в лежавший передо мной ластик. Хотелось пожевать его. Желудок недовольно забурчал, ему явно не понравилась эта мысль. В пустом ящике стола сиротливо обнаружился, нет не бутерброд с желанной сосиской, листок с рецептурой этой самой жиросжигающей диеты. В разделе среда было написано несколько строчек с итоговой цифрой 1030 ккал. Судорожно пробежавшись по рецепту, я, вдруг, заметил знакомый ингредиент с восхитительным купажом: «и, одна сосиска». С криком «Есть справедливость в этом страшном мире диет!», я кубарем скатился по ступенькам и , торопливо отчитывая оплату за удовольствие, вбежал в помещение обеденного зала прямо к стойке. «Мне…одну сосиску!», испуганно, сдавленным голосом, изрек я кассиру и положил на тарелочку хрустящую сотню. «Сдачи не надо!». Удивленная кассирша отбрякала чек, я взял блюдце с восхитительной сосиской и торжественно проплыл мимо жующих, стучащих ложками и булькающих напитками довольных граждан.
     Сосиску на тарелочке с голубой каемочкой я бережно устроил в ящик стола, злорадно прикрыв листок с диетическими страстями. Мечты мои были полны ожиданием окончания этого длинного, морозного дня.
     Уже предвкушая ужин на двоих (я и сосиска), в коридоре послышался шум. Дверь нагло приоткрылась и голова Михалыча, вытаращив глаза, изрекла: « Слыхал? Надежду, - секретаршу скорая увезла с пищевым отравлением. Говорят, что в столовой сосиски из мяса американского исполнены. Стратегический запас! (он уважительно поднял указательный палец), хранился 25 лет в морозильнике!». Голова исчезла, я тупо смотрел на приоткрытый ящик, из которого на меня алчно глядела своим хвостиком 25-летняя сосиска. 

(3 неделя диеты)