Будущую супругу для сына королева Елизавета II выбирала, также тщательно, как выбирают породистую кобылу на племя. Это непременно должна была быть невинная девушка из хорошей семьи, чье имя не запятнано никакими скандалами или любовными историями, готовая подчиняться венценосному мужу и рожать наследников престола. Понятно, что Камилла, к которой Чарльз питал нежные чувства, не проходила минимум по 2 пунктам - во-первых, госпожа Паркер-Боулз, в девичестве Шэнд, к тому моменту уже была замужем, а во-вторых, всегда любила командовать, а не подчиняться.

Кандидатура леди Дианы Спенсер казалась идеальной – говорят, жениться на тихой, робкой Диане, с которой не будет проблем, принцу советовала не только мама, но и любовница. 33-летний Чарльз то ли внял советам самых близких ему женщин, то ли прислушался к словам отца, который переживал, что его сына скоро начнут принимать за гомосексуалиста - вскоре он сделал предложение. Сцена объяснения вышла несколько скомканной. Диана, услышав заветные слова, пришла в восторг и несколько раз повторила: «Я люблю вас, сэр». Наследник британского престола мог вскружить голову любой юной особе. В нем было все, что так привлекает 20-летних девушек в зрелых мужчинах, - некая загадочность, холодность, отстраненность.
Чарльз был гораздо более осторожен и предпочел напустить туману, ответив: «Кто знает, что такое любовь». Отличное начало семейной жизни, не правда ли?

Леди Ди и Чарльз встречались до свадьбы крайне редко - всего 13 раз. Сказать, что девушка была вне себя от счастья - значит не сказать ничего. Наконец-то у нее появилась возможность переписать семейный сценарий и получить то, чего она больше всего хотела с самого детства, то чего у нее никогда не было - идеальную семью.
Ее собственные родители сделали нечто, по тем временам очень стыдное - развелись (тогда девочке было чуть меньше 7). До развода они не раз бурно выясняли отношения - в ход шли не только слова. Диана вместе с двумя сестрами и братом осталась с отцом, который предпочел ничего не объяснять, их воспитание было отдано на откуп многочисленным нянькам и гувернанткам.

Ради жениха, который мог воплотить все ее мечты в жизнь, она была готова практически на все. Незадолго до официального оглашения помолвки Чарльз обнял ее за талию и заметил, что невеста несколько толстовата. Диана тут же принялась худеть с катастрофической скоростью, избавляясь от съеденного, она вызывала у себя рвоту. Первые тревожные звоночки о том, что нервная булимия не за горами, прозвенели уже тогда.
У юной леди Спенсер, отныне втиснутой в жесткие рамки официиальных протоколов, день ото дня росло ощущение, что она больше не принадлежит самой себе, кроме того, она всегда хотела быть безупречной, соответствовать самым высоким стандартам. Когда в первый раз, в феврале 1981, снимали мерки для свадебного платья, талия у Дианы была 73, 5 см. В день свадьбы, 29 июля, замеры показали ровно 60.

Казалось бы, девушке улыбнулась сказочная удача, но за роскошной «парадной» стороной жизни невесты принца таилась весьма неприглядная изнанка. За честь породниться с королевским семейством - впервые за последние 300 лет «простая» англичанка (пусть и знатного рода, но официально не королевских кровей) выходила замуж за наследника престола - ей пришлось заплатить очень дорого.



Платье Дианы, выполненное в викторианском стиле, с узким корсажем и пышной юбкой чем -то напоминало платье Золушки (для его изготовления дизайнерам Элизабет и Дэвиду Эммануэль потребовалось 40 метров шелка цвета слоновой кости, винтажное кружево с вплетенными золотыми нитями и несколько тысяч жемчужин), на голове сверкала серебряная диадема с бриллиантами - семейная реликвия Спенсеров. Все свадебные обычаи были тщательно соблюдены - на корсет прикрепили голубой бантик с вышитой бриллиантами подковой, последние стежки были сделаны уже тогда, когда Диана надела платье, но это не принесло невесте счастья.

Можно ли подсчитать, сколько стоили ее издерганные нервы? На Диану возложили гору обязанностей, но никто не спешил ей помочь - зато на охоту вышли папарацци, следящие за каждым ее шагом (по началу скромная воспитательница детского сада просто от них сбегала). Она хотела быть идеальной, достойной любви наследника престола и постоянно боялась сделать что-нибудь не так или надеть нечто, недостойное ее нынешнего положения.
Принц демонстративно не перезванивал невесте, присылал цветы, не утруждая себя надписыванием карточек, как ни в чем не бывало продолжал осыпать любовницу подарками (несмотря на мольбы и слезы нареченной) и … после свадьбы продолжал носить запонки, подаренные ему Камиллой.

Свадьба века прошла в Вестминстерском аббатстве. Собор святого Павла, конечно, не мог вместить всех желающих - народ толпился на улицах. Динамики были выведены наружу, чтобы все желающие могли услышать «Да», свыше 700 миллионов человек из 58 стран наблюдали, как на экранах телевизоров гордый отец вел свою красавицу-дочь к алтарю.



Знаменитый поцелуй на балконе вошел в топ - 10 лучших поцелуев двадцатого века, но, увы, сказка, с таким прекрасным началом, закончилась грустно. Глядя на эту фотографию, можно заметить, что по крайней мере один человек не присоединился к бурному ликованию всей страны...

Парадокс, но «Робкая Ди» (так прозвали невесту принца газетчики за то, что та постоянно краснела, когда на нее обращали внимание) сумела настоять на своем, когда речь зашла о важных для нее вещах. Впервые в истории Британии королевская невеста посмела нарушить традиции и исключила из своей клятвы слова о повиновении. После шумных споров и активного обсуждения неслыханной дерзости леди Дианы в прессе здравый смысл и прогресс победили, так что союз Чарльза и Дианы провозгласили «союзом равных».

Все сказки, как водится, заканчиваются свадьбой, предпочитая умалчивать о том, что порой случается потом. Медовый месяц пролетел очень быстро, свежеиспеченная принцесса все чаще оставалась в одиночестве. Ее отношения с мужем были очень далеки до идиллии, а ведь именно этого ей хотелось больше всего! Диана боролась за свой брак, пытаясь любыми способами вернуть интерес супруга. Принцесса Уэльская вела себя как настоящая, пусть и не самая мудрая, женщина, наотрез отказываясь мириться с наличием любовницы у мужа. Она плакала, устраивала истерики, беременела (Диана так надеялась, что появление детей склонит чашу весов в ее сторону), дважды пыталась покончить жизнь самоубийством («Я была отчаянно несчастлива, и для любого человека, кроме Чарльза, это было очевидно. Я нуждалась в медицинском уходе - в такой депрессии я находилась! Пытаясь перерезать себе вены ножом, я изуродовала руки и грудь. Но даже это не произвело на Чарльза никакого впечатления») и просила помощи у свекрови. Елизавета II выслушав невестку, скорбно поджала губы и посоветовала... смириться.

«Чарльз неисправим!», - вот и все, что сказала королева в ответ на жалобы леди Ди. Ее муж, которому вообще претило любое бурное проявление чувств, предпочитал обретать утешение в объятиях госпожи Паркер-Боулз, вместо того, чтобы налаживать контакт с женой, чье настроение постоянно менялось. Кроме того, в душе он ревновал - публика явно симпатизировала его очаровательной супруге, на фоне которой он как-то мерк и «терялся». «В браке с Чарльзом нас было трое, так что всем было слегка тесновато», - заметит потом принцесса Уэльская в откровенном интервью в программе «Панорама» на BBC.

Позже она станет находить утешение в детях, отдавая им всю свою нерастраченную любовь. Из Чарльза также выйдет примерный отец - оба невероятно гордились своими сыновьями Уильямом и Гарри, но так и не смогли выработать общую точку зрения на их воспитание.



К концу 80-х отношения в паре охладели настолько, что Диана и Чарльз встречались разве что на официальных мероприятиях, где, согласно протоколу, должны были присутствовать вдвоем. Их растущая неприязнь друг к другу перестала быть секретом. В декабре 1995 года Диана выступила в программе BBC «Панорама» и поведала миллионам телезрителей о «невидимом» присутствии Камиллы в их браке. Понимала ли она, каковы будут последствия этого признания? Конечно, да. И сделала все, чтобы королева потребовала расторгнуть брак. Девочка, мечтавшая о сказочном принце, выросла, повзрослела и набралась мужества признать - что ее собственные интересы и самоуважение важны не меньше, чем интересы неверного супруга (пусть все еще любимого), и вполне сопоставимы с интересами британской монархии.

За годы брака она отлично научилась притворяться, но больше не хотела этого делать. Принцесса Уэльская (этот титул Диана сохранила) получила развод, «переключилась» на любовь иного масштаба - более крупного, чем семейный - занялась благотворительностью (занятия ею традиционно одобрялись протоколом) и делала это не формально, а от всего сердца. Нерешительная супруга Чарльза умерла - на свет появилась новая Диана, храбрость которой была нужна другим людям. У нее появилась миссия: «Я всегда была, есть и буду фигурой только гуманитарной, я хочу только помочь людям, чем могу, вот и все... Мир болен отсутствием человеколюбия и сострадания все сильнее и сильнее... Кто-то должен выйти отсюда, любить людей и сказать им это». Диана поддерживала английский балет, хосписы, лечебницы, детские больницы - помогала больным СПИДом, раком, лейкемией, боролась за запрещение противопехотных мин - лично сняла фильм, посвященный минным полям Анголы, роскошные наряды принцессы уходили с молотка на благотворительных аукционах. Ее духовной наставницей стала мать Тереза.

С телохранителем Барри Манаки Диана познакомилась в 1985 - и влюбилась. Она даже думала, что готова бросить все и уехать с ним. Слухи об адюльтере дошли до Елизаветы II - Манаки тут же был уволен, в 1997 он погиб, в его мотоцикл врезался автомобиль. Над вопросом, что это было - стечение обстоятельств или преднамеренное убийство - можно размышлять очень долго.



В 1987 леди Ди начнет искать инструктора по верховой езде для своих сыновей и повстречается с Джеймсом Хьюитом. Говорят, что лошади способны отличать плохих людей от хороших, но в этом случае ошибутся не только лошади. Джеймс притворялся джентльменом весьма успешно, но не слишком долго. Пройдет 7 лет и он примется трубить направо и налево об отношениях, которые связывали его с принцессой, выдвинет версию о том, что является настоящим отцом принца Гарри. В Британии его возненавидят и окрестят «Крысой».



Последняя любовь Дианы, сын египетского миллиардера Доди аль-Файед (отец которого владеет лондонским супермаркетом «Хэрродз»). Трудно сейчас судить о серьезности чувств, но эти отношения явно относились к принципиально другому уровню. И у нее, и у него за плечами имелся развод. Похоже, оба готовы были попытать счастья еще раз, не взирая на условности и неодобрение их романа со стороны английской знати. По крайней мере, за несколько часов до гибели Доди аль-Файед выбирал кольцо в ювелирном бутике с говорящим названием Dis-moi oui (Скажи мне «да»)...



Таблоиды, делающие на чужом грязном белье деньги, захлебывались от восторга, вытаскивая на свет подробности интимной жизни принцессы. Пять тайных любовников, семь, четырнадцать... По большому счету, неважно сколько их было, ибо любая женщина имеет право на личное счастье.

Чарльз никогда не отличался пылким темпераментом (он требовал от жены исполнения супружеского долга не чаще, чем один раз в три недели), а через 4 года после заключения брака интимные отношения прекратились вовсем. Добавим к этому разницу в возрасте - они повстречались в ту пору, когда мужская сексуальность потихоньку начинает угасать, а женская, наоборот, еще даже не начала раскрываться, уязвленное женское самолюбие и желание отплатить мужу той же монетой... Стоит ли удивляться поведению принцессы, отчаянно желавшей постоянного подтверждения собственной женской привлекательности?

После смерти Дианы в Лондон стекались толпы желающих (до шести тысяч человек в час) почтить память принцессы, к воротам дворца несли цветы, фотографии Дианы, свечи, рисунки, стихи, общее горе уравняло самые разные слои общества. «Только своим взглядом или жестом, которые говорили много больше, чем любые слова, Диана раскрывала перед всеми нами глубину своего сострадания, своей человечности. Она была народной принцессой и именно такой она останется навеки в наших сердцах и памяти», - сказал однажды Тони Блэр и вряд ли кто-то с ним не согласится.

Люди любили Диану - яркую, живую, элегантную, непосредственную, столь непохожую на типичных представителей британской аристократии. Во время развода симпатии народа были на ее стороне. То, что происходило тогда в королевской семье, было понятно каждой женщине. Проблемы, с которыми сталкивалась Диана (коварная соперница, неверный муж, равнодушная свекровь), были знакомы им не понаслышке.

Диана не была ангелом во плоти, но у нее хватило душевных сил не держаться за привилегии и титулы, прилюдно признать, что иногда сказки оказываются триллерами, и начать все сначала. И пусть она так и не смогла догнать призрачную любовь своего мужа, зато обрела другую любовь, гораздо более важную - любовь к себе...

Родилась Хелена Рифеншталь в 1902 году в Берлине, в семье Берты и Альфреда Рифеншталь, владельца небольшой фирмы. Семья часто переезжает с места на место, отец, постоянно занятый работой, доверяет воспитание детей жене, определив на будущее дочери круг единственно достойных, по его мнению, занятий для немецкой женщины — Kinder, Kuche, Kirche, Kleider (дети, кухня, церковь, наряды). Мать безумно любит дочь и в тайне от отца потакает всем ее желаниям, которые никак не связаны с представлениями отца. Но мечты отца не сбудутся: у Лени не будет детей, она не полюбит кухню, верить будет только в собственные силы, а ее лучшими нарядами станут альпинистское снаряжение и костюм аквалангиста...

В пятилетнем возрасте девочку принимают в члены плавательного клуба «Русалка», в ряды гимнастического общества и одновременно ставят на лед. Она катается на роликовых и ледовых коньках, кроме этого много читает, рисует и учится игре на фортепиано. С раннего детства девочка проявляет поразительную самостоятельность, сама выбирает, когда и чем ей заниматься.

«Желание, быть самостоятельной, ни от кого не зависеть становится все сильнее. Когда я видела, как порой отец обращается с матерью - например, в неистовстве топает ногами, если на накрахмаленном воротничке не расстегивается пуговица, - всякий раз клялась себе никогда в жизни не выпускать руля из рук, быть независимой и уповать только на собственную волю». В 16 лет, закончив обучение в лицее, Лени без разрешения отца, но при поддержке матери, берет уроки танцев, ее влечет этот модный вид искусства, совмещающий пантомиму и драматическое искусство.

Как и во всем остальном, у Лени очень быстро проявляются незаурядные способности. Но после первого публичного выступления, между отцом и дочерью разгорается ссора. Это слишком легкомысленное занятие, считает отец. Для того чтобы окончательно закрыть танцевальный вопрос, он отсылает 17-летнюю дочь в пансион. Но и там она тайно занимается танцами, участвует в театральных постановках.

Через год отец забирает Лени из пансиона, чтобы устроить секретарем на свое предприятие. Лени очень быстро изучает бухгалтерию, стенографию и машинопись, но ставит непременным условием работы параллельные занятия хореографией. Отец вынужден согласиться, но ссоры в семье не прекращаются. Очередной скандал заканчивается уходом Лени из родительского дома, отец не находит себе места и сдается. Теперь она в течение трех лет открыто обучается классическому балету под руководством русской балерины Евгении Эдуардовой, одновременно изучая характерный танец в школе Ютты Кламт. Затем на полгода уезжает в Дрезден, берет уроки танца в школе Мери Вигман. 23 октября 1923 года Рифеншталь дает первое сольное выступление в Мюнхене и сразу влюбляет в себя публику.

Но главный успех ждет ее в Берлине, зал устраивает настоящую овацию «В конце меня оглушил шквал аплодисментов. Раскланиваясь, я ощутила на себе взгляд отца… В тот вечер я добилась своей первой большой победы. Отец не только простил, он был глубоко тронут, поцеловал меня и сказал: «Теперь я в тебя верю»… Вечер принес не просто успех, а триумф, о каком я и мечтать не могла». На утро все берлинские газеты пестрят восторженными рецензиями. Молодой танцовщице рукоплещет и Лейпциг, и Цюрих, и Инсбрук, и Прага… Очень скоро Рифеншталь становится одной из лучших танцовщиц Европы. Ее преследуют толпы обожателей – цветы, подарки, предложения руки и сердца. Поклонники напрасно ждут взаимности. Лени не до них. У нее новое увлечение – горы и кинематограф.

Однажды Лени, проезжая на автобусе мимо обклеенной афишами тумбы, прочитала - «Гора судьбы». Красочный плакат приковал ее взгляд. Голубое небо. Белоснежные горы. Мужественные лица. Она выскочила из автобуса и побежала в кино. И влюбилась в кинематограф с первого взгляда, да и как не влюбиться в горы, в красивых, сильных и бесстрашных героев? Лени, буквально, видит себя среди покорителей «Горы судьбы», и без капли робости, срочно пишет письмо режиссеру, прикладывая к нему свои концертные фотографии и рецензии. Неизвестно, что из присланного больше воздействует на Фанка, но по приезду в Берлин, он сразу же назначил встречу. Он настолько покорен ее красотой, энергией и уверенностью, что не только приглашает юную леди сниматься, но и специально для нее пишет сценарий к будущему фильму «Священная гора». А она с легкостью отрезает прошлое, в том числе и помолвку с теннисистом Отто Фройцхаймом, о котором больше не вспомнит. Вспомнят биографы.

Фанк приступает к съемкам на натуре, то есть в горах. И там, среди скал и снежных вершин, как эдельвейс расцветает талант Рифеншталь - актрисы. Ее физическая подготовка и азарт позволяют очень быстро освоить горные лыжи, альпинистские навыки и профессию скалолаза. Легкость и грация, с которой Лени выполняет сложные горные трюки, вызывают восхищение съемочной группы, а в последствии - зрителей. Но это только внешняя сторона. На самом деле во время съемок несчастья преследовали и Лени, и всю группу. Режиссер, посчитав количество переломов и менисков, пришел в ужас и признал проект проваленным. Он сбежал в Берлин, тогда Лени сама взяла в руки камеру и отсняла 600 метров... Когда Фанк это увидел, он не поверил своим глазам! Лени спасла фильм! Оставалось закрепить знания в отделе копирования, где Лени освоила работу с пленкой и монтажом.

Премьера «Священной горы» состоялась 17 декабря 1926 года в Уфа-дворце берлинского зоопарка. Перед началом сеанса Лени в последний раз выходит на сцену в качестве танцовщицы. Теперь она – звезда «горного кино». На нее посыпались роли, как из рога изобилия. Но главным режиссером ее жизни оставался Фанк. «Большой прыжок», «Белый ад Пицц Палю», «Бури над Монбланом», «Белое безумие-новое лыжное чудо», «SOS-айсберг»...

Но Лени мало быть известной актрисой, она лезет на кинокухню и вникает во все «рецепты» кинопроизводства (вот эта кухня для нее!). Она изучает операторское дело, пишет рецензии, правит сценарии и учится на практике у режиссеров, с которыми работает. Она не теряет времени. Даже на любовь. И, уж коли приходит время любви, то и оно используется для творческого и профессионального роста. Избранник Лени – оператор Ганс Шнеебергер. Они встретились на съемках фильма «Большой прыжок». С его легкой руки Лени снова берется за камеру и уже чувствует себя профессионалом. Время любви истекло через три года. Обошлись
без Kinder, Kuche, Kirche, Kleider. Насытили друг друга творческой энергией и разошлись.

Получив предложение от Йозефа фон Штернберга, стать его главной актрисой (вместо Марлен Дитрих, которая до этого извелась ревностью по поводу новой соперницы), Лени отвечает отказом. Ей мало быть актрисой, она уже чувствует себя режиссером, и хочет все делать сама. В двадцать девять лет Лени Рифеншталь дебютирует как режиссер, сценарист, продюсер, монтажер и играет главную роль в фильме «Голубой свет». Чтобы все это сложилось, она открывает кинокомпанию «Leni Riefenstahl Studio-Film». Правда, денег хватает всего на три месяца. Но Лени не сдается. В целях экономии она снимает вместо актеров местных жителей, а чтобы оплатить производство, сама параллельно снимается в фильме Фанка «Белое безумие».

Белое безумие - пожалуй, так можно охарактеризовать ее отношение к работе. Во время ночных съемок у стоявшего рядом мальчика неожиданно взрывается факел, пламя обжигает лицо и руку Лени, но она продолжает снимать. Она не чувствует боль. «Голубой свет» отмечают на Венецианском фестивале, критики хором восхищаются и актерской игрой, и режиссурой, и оригинальным световым решением.

В 1932 году Лени попадает на выступление Адольфа Гитлера в берлинском Дворце Спорта, атмосфера митинга и красноречие фюрера завораживают Рифеншталь, как впрочем, и подавляющее большинство немцев. «Хотя многого я не понимала, речь Гитлера оказала на меня колдовское воздействие. Слушателей словно оглушила барабанная дробь, и все почувствовали, что находятся во власти этого человека». Под впечатлением она пишет Гитлеру восторженное письмо. Оказывается и он знает о существовании Рифеншталь. И это не удивительно.

К тридцати годам Лени воплощает секс-символ своего времени: бездонные глаза актрисы немого кино, спортивная фигура гимнастки, точеные ножки танцовщицы, оглушительный темперамент и обаяние, кроме того, она первая и единственная женщина-режиссер. В начале лета происходит роковая встреча Рифеншталь с Гитлером. Фюрер понимает, что талант Рифеншталь можно использовать в собственных интересах. Появился режиссер, с помощью которого «высокие» идеи национал-социализма могут быть поданы не тупо – в лоб, а с художественным вкусом.

Гитлер разбирался в искусстве. И Лени получает от него предложение, от которого невозможно отказаться: съемку большого документального фильма о грандиозном слете нацисткой партии, проходящем с 4 по 10 сентября 1934 года в Нюрнберге. В ее распоряжение: неизмеримый бюджет - почти две сотни человек, 30 камер, 36 операторов, 80 помощников и полная свобода действий. Рифеншталь применяет и изобретает все мыслимые и немыслимые способы съемки.

Статичная и движущаяся с разной скоростью и в разных плоскостях камера, одновременная съемка из разных точек, съемка с высоты птичьего полета, крупные планы участников и толпа как единый механизм. Съемки проходят всего 6 дней. Из сотен часов отснятого материала Лени в течение полугода монтирует 4-х часовой фильм «Триумф воли».

Так до нее никто не снимал, документальное кино превращается в киноискусство. В фильме мало слов, главное изображение и музыка, но они воздействуют гипнотически. Лени никогда не была фанаткой фюрера, она просто сделала свою работу, сделала талантливо, но она не скрывала, что была им очарована и находилась под его влиянием. Лени не была из тех, кто мечтал родить от Гитлера ребенка. Никто не знает: была она его любовницей или нет; вынудил, по доброй воле или обошлось.

Через десятилетия она уже говорила: «Я очень несчастлива, что сняла фильм "Триумф воли". Если бы я знала, что он сделает с моей судьбой, я бы никогда его не снимала». А пока Рифеншталь получает главную Немецкую кинопремию, премию за лучший иностранный документальный фильм в Венеции и золотую медаль на Всемирной выставке в Париже. И не переживает, что ей удалось больше, чем всей Гебельсовской машине пропаганды.

Кстати, «Триумф Воли» до сих пор официально запрещен к показу в Германии.

Лени 21 год прожила под строгим надзором родителей. И, если в 15 она была уверена, что от поцелуя могут родиться дети, а для увеличения груди под блузку прятала чулки, то, буквально, через пару лет в нее влюбляются не только ровесники, но и зрелые, добившиеся успеха мужчины. Влюбленный в нее еще со школы Вальтер Лубовски от безответной любви вскрывает себе вены.

Однажды, случайно зайдя на конкурс красоты, как зритель, Лени занимает второе место. Причем, первое де-юре достается приглашенной кинозвезде, но из - за внезапного триумфа Рифеншталь на «звезду» мало кто обращает внимание. С каждым годом число поклонников растет. Но красота не главное достоинство Лени. Она обладает абсолютным талантом, во всем становится первой, в том числе, и среди объектов обожания мужчин.

В 30-е годы Лени настолько красива и знаменита, что, как часто бывает в жизни, мужчины ее боятся. Надо быть чуточку ненормальным, чтобы решиться на роман с такой женщиной. Рифеншталь снимает свой лучший фильм «Олимпия», об Олимпийских играх 1936 года в Берлине. Картина дарит ей и славу, и бурный, но кратковременный роман с американским олимпийцем.

«Моррис спустился со ступенек и подошел ко мне. Я протянула ему руку и поздравила. Тут он обнял меня, одним движением рук распахнул блузку и поцеловал в грудь - прямо на стадионе, перед сотней тысяч зрителей. Сумасшедший, подумала я, высвободилась из объятий и побежала прочь. Но меня преследовал его странный взгляд… я вообразила, что он - тот мужчина, за которого я могла бы выйти замуж. Я совершенно потеряла голову... Мне еще никогда не доводилось испытывать такой страсти», - пишет она в своих воспоминаниях. Но судьба дарит им всего несколько встреч, когда Гленн Моррис уезжает в США, роман гаснет также внезапно, как и начался.

Следующий «сумасшедший» - обер-лейтенант Петер Якоб. История их знакомства в 1940 году в чем-то повторяет начало предыдущего романа. На съемках очередного фильма Лени снова не может устоять перед бешеным напором.

«… Тут в дверь постучали. На мой вопрос, кто там, ответа не последовало. Стучать стали сильнее. Я не открывала, и тогда на дверь обрушился настоящий град ударов. С возмущением я слегка приоткрыла ее. Петер Якоб просунул в щель сапог, затем протиснулся сам, запер дверь на ключ и, преодолев бурное, но недолгое сопротивление, овладел мной. Никогда прежде я не знала такой страсти, никогда еще меня так не любили. Это событие оказалось настолько значительным, что изменило всю мою жизнь. Началась большая любовь…»

Их бурные встречи продолжаются четыре года, лишь в 1944 году они, наконец, женятся. Несмотря на то, что официальный брак длился недолго, даже после расставания они остаются друзьями и в трудные минуты Якоб всегда приходит на помощь.

В апреле 1945 года Лени Рифеншталь арестовали и обвинили в пособничестве нацизму. И хотя суд снял с нее обвинение в пропаганде фашизма, три года она провела в лагере. Все бывшие заслуги стали темой для обвинения. Те, кто еще недавно восхищались, рукоплескали, вручали премии и награды, отвернулись от нее. Если бы Лени покаялась, как многие другие, ее жизнь могла сложиться иначе, но она до конца верила в свою невиновность или хотела верить... Находясь на самом пике режиссерских возможностей, она не может работать. На ней – клеймо пособницы фашизма.

Ее спасает железная воля. Казалось бы, все пути перекрыты, но она не отчаивается. В возрасте 52 лет серьезно увлекается фотографией и предпринимает новые попытки вернуться в кинематограф. За один только 1955 год Лени начинает пять новых проектов, но не один из них не удается довести до финала. Для Старого и Нового света она просто не существует. В 1962 году Рифеншталь организует экспедицию в Судан.

Средств не хватает, перед Лени стоит невыполнимая задача: ей нужны оператор, водитель и механик, готовые поехать в Африку, чтобы работать бесплатно в сложнейших условиях. И всех этих специалистов она чудом находит в одном лице – ассистента оператора и автомеханика Хорста Кеттнера, влюбленного в Африку и готового трудиться бесплатно.

Ей - 60, ему – 20, но разве это помеха для двух талантливых людей? Разве это помеха – для женщины и мужчины? Долгие 40 лет они проводят вместе. Для Лени это не пылкий роман, это что-то большее, чем страстная любовь – это творческое взаимопроникновение. Он и друг, и соратник, и компаньон. И здесь, в пустыне, в трудных условиях, когда у них все начиналось, чувства были обострены до предела. Эта экспедиция становится знаковой. Ее фотоальбомы «Нубийцы - люди, будто пришедшие с другой звезды» и «Нубийцы из племени Кау» открывают миру белые пятна Черного континента. Именно после Рифеншталь племенами центрального Судана заинтересуются историки и антропологи, а Лени выйдет из забвения. Но тень прошлого не отпускает, несмотря на грандиозный успех фотовыставок, критики обнаруживают нацистскую эстетику в обнаженных черных телах нубийцев. И опять посыпались обвинения.

Как и где освободиться от призраков прошлого? Она находит это место. Это - океан. Любопытно, что плавать Лени научилась в пять лет, а первый опыт вполне мог стать последним: «Однажды, учась плавать, я наглоталась воды и едва не утонула. Все случилось так быстро, что я не успела даже испугаться и осознать, что происходит. С тех пор вода стала моей родной стихией…», и вот спустя почти семьдесят лет опять, не успев испугаться, Лени (в 72 года!) надевает акваланг, берет в руки камеру и без колебаний прыгает в воду. Причем, чтобы стать дайвером, она обманывает инструктора, уменьшив свой возраст на 20 лет!

И последующие четверть века, со свойственной неуемностью Лени изучает подводный мир и наслаждается миром без людей и обвинений. Она совершает более 2000 погружений! Выставки ее работ с успехом проходят по всему миру. Фотоальбомы «Коралловые сады» и «Чудо под
водой» признаются лучшими работами в области фотографии и многократно переиздаются. До 97 лет Лени продолжает нырять вместе с камерой в руках, и лишь в 98 – оставляет камеру на берегу... Зато на свой 100 летний юбилей надевает роскошное приталенное платье со смелым разрезом. Она по-прежнему приковывает взгляды и будоражит общественность. Тем, что она сделала, тем, что она есть...