Ну, как тут не поверишь в высший разум, манипулирующий нами, как артист куклами-марионетками? С утра по ящику загадочно сообщили, что сегодня для Козерогов день обломов. Хмыкнул сонно и пошел в ванную приводить себя в порядок. Посмотрел в зеркало: «Ты кто такой некрасивый?». Зубная щетка, предательски хрупнув, воткнулась в щеку и добавила еще немного харизмы в, и без того, помятое лицо с глазами сенбернара.
     Ошпарился кипятком, пока пытался разгладить складки и мешки. Понимая, что все это нелепость, все же бриться не рискнул. Наскоро перекусив колбасой, понял, что почти отравился этим замечательным продуктом. За окном нетерпеливо сигналила машина, которая полчаса назад должна была торжественно ввозить мои телеса к проходной. Отвалилась пуговица гульфика, на пятке треснул носок, рубашка оказалась не свежей, галстук развязал свой шикарный ранее узел. Натягивая туфли, вспомнил, что не положил в карман носовой платок и, крадучись на пятках, что бы не запачкать ковер, пробрался в темноте в комнату, где успешно наступил на хвост Васисуалия.
     Васисуалий, видимо тоже родился под знаком Козерога, он заорал дурным голосом, пытаясь выдернуть хвост из под каблука, судорожно царапая ковер. Жалобно звякнула любимая подарочная ваза, и я убедился – «день не мой». Залезая в машину, подло испачкал о порог правую брючину. Улыбаясь через силу, кивнул водителю – поехали. «Игорь», я испуганно посмотрел ему в глаза, «ты родился, под каким знаком»? «Под знаком Льва», рыкнул недовольный водитель. «Ну, тогда гони, дорогой»!
     Опоздав на 15 минут на совещание у генерального, я торопливо сбегал по мокрой лестнице в офис. Тётя Нюра драила керамогранит, видимо, с каким то порошком. Оттого туфли мои разъехались и я, теряя равновесие, пролетел мимо охранника к турникету, о который больно ударился локтем: «ОЙПб….»!
     Пробегая мимо секретарши Леночки, боковым зрением увидел, как она торопливо бежит за мной, выщипывая перышки, прицепившиеся к пиджаку от пуховика. «Вы что, из курятника, что ли?» - заботливо спросила меня Леночка. «Ага! С того, что на 3 этаже», краснея, уточнил я. Закрыл за собой дверь кабинета и, на цыпочках осторожно присел в кресло. Удивительно, ничего не произошло. Из коридора доносился аромат завариваемого кофе. «Пить или не пить - вот в чем вопрос!», риторически изрек я в пустом кабинете, театрально взмахнув по Гамлетовски рукой. В этот момент задетая рукавом кассета с силикатным клеем со стола упала на мои коленки и выпустила подозрительную струю. Я в ужасе вскочил и отчаянно стал стирать её бумагой, которая оказалась договором подряда, который мне принесли на согласование. Дверь открылась, на пороге с огромными голубыми глазами, выкатившимися от удивления, стояла Леночка. В её руке дымилась чашка кофе. Не знаю, о чем она подумала, но в следующий миг, покраснев, она тихо закрыла дверь. Тут я вспомнил, что пуговки на гульфике нет, от того низ рубашки вывалился наружу, а рядом с ним увидел, как предательским пятном засыхал размазанный канцелярский клей. Налил воды из чайника на платок и растер пятно. Вся центральная часть брюк приобрела сырой вид, я срочно сел в кресло высыхать, дабы не осрамиться перед своими сотрудниками. Не мой день продолжался.

     Раздался требовательный телефонный звонок, и в трубке главбухша стала требовать моего немедленного появления у неё по причине, какой то ошибки в месячном отчете. Я надеялся высохнуть до того, как она накляузничает генеральному о том, что я игнорирую её замечания, в результате чего годовой отчет не сбалансируется так, как этого требует бухучёт. Близился обед. Пятно высохло и я, напряженно выпрямив спину, торопливо прошел мимо молчащей Леночки в сторону столовой.

     Отвратительно поклевав, я схватил поднос с остатками неудавшегося обеда и, вставая, зацепился ногой за ножку стола. Отчаянно балансируя, я рухнул ниц. Поднос же торжественно ухнул впереди. В последующей тишине кто - то нервно хихикнул за спиной. Собрав остатки посуды, я, красный от стыда, выскочил из обеденного зала. За дверью со мной столкнулась стервочка - юристка. «Это не Вы там так грохотали, случайно?», сощурившись, вопросила она. Я уже вновь летел вниз по скользким ступенькам лестницы, подозревая неминуемое столкновение с турникетом. Дежавю. Охранник, испуганно, шарахнулся от меня. Проходя мимо Леночки, я, все же услышал: « У Вас локоть испачкан. Вы что из столовой?». Я благодарно улыбнулся ей и настойчиво заелозил предложенной щеткой по пюре, которое уже засыхало на пиджаке. Вид мой был растерян и от этого ужасен. Приведя себя в относительный порядок, я , вдруг стал громко икать.

     Икота не отпускала меня даже тогда, когда шло совещание. По этой причине я не проронив ни слова, стараясь сохранить достоинство, постоянно краснея и запинаясь, срочно свернул это сборище, распустил сотрудников и заперся в кабинете. День завершался, а в моем животе наступала революция.

     Возмущенная утрешняя колбаса просилась на белый свет. Ей было все равно, каким путем. Уныло глядя в универсальный таз, запершись в туалете, я размышлял, какой путь выберет содержимое моего желудка. Путь был выбран радикально верхний. Когда я сделал «БУАаа..!!!», дернул за ручку смыва. Ручка, жалобно хрупнув, вывалилась из бачка. Содержимое универсального таза могло впечатлить любого сотрудника офиса. Уже кто-то ломился в кабинку. Я внутренне выругался на колбасу и отважно вышел в коридор, столкнувшись у выхода с Главным инженером. Не мой рабочий день подходил к концу и я, с тоской, считал – сколько еще мучительных часов его мне предстоит пережить.

     Садясь в машину, я по привычке, смачно шаркнул брючиной по грязному порогу и ласково сказал Льву-Игорю: «Поехали, Гагарин!». У бронированной двери подъезда я обнаружил, что ключ с кодом-открывалкой мною, естественно, был забыт утром на столе. Позябшись минут 20 на ветру, я дождался-таки, когда нежно просигналив из подъезда выплывала огромная, как пароход Клавдия Сергеевна с 5 этажа. На лифте не решился. Задохшийся, но невредимый, я позвонил в дверь. Молчание. Тишина. Только Васисуалий жалобно мявкнул с той стороны. Ни чему уже не удивляясь, я тяжело опустился на выпачканный какой-то белой дрянью подоконник, воняющего псиной, коридора и стал ждать чуда. Чудо появилось в образе матушки из лифта ровно через час.

     Не включая света, не раздеваясь, я осторожно сел в кресло, попутно раздавив пакет молока, который, почему - то матушка обронила, когда разгружала необъемную сумку. Сквозь дремоту я услышал, когда часы пробили полночь. Блаженная улыбка на вымученном лице, очевидно, говорила о том, как хорошо начать новый день.