Число "40" - не случайное. Во всей Священной истории это было время окончания великих подвигов. По закону Моисееву в 40-й день младенцы должны были приноситься родителями в храм, к Господу. И теперь в сороковой день после Воскресения, как бы после нового рождения, Иисус Христос должен был войти в небесный храм Своего Отца как Спаситель человечества.

Победив смерть, это страшное последствие греха, и дав тем самым возможность воскреснуть в славе, Господь вознес в Своем Лице человеческую природу, включая тело человека. Тем самым Господь открыл каждому человеку возможность по всеобщем Воскресении вознестись в высшую обитель света к самому Престолу Всевышнего.
Поздравляю всех с этим прекрасным и великим праздником!!!

Если обратиться к нашим святым женщинам, то здесь мы обнаруживаем очень выразительные особенности. Прежде всего, мы должны констатировать, что святых христианок в наших святцах вообще ничтожно мало. Мы можем рассматривать разные этапы канонизации святых: когда-то канонизовали очень много, когда-то мало (как в синодальный период, когда почти за два века произошло всего лишь пять канонизаций до царствования императора Николая II). И, тем не менее, святым женам места практически не находилось. А когда их все-таки канонизовали, то мы обнаруживаем тенденции, свидетельствующие, что даже среди прославленных святых христианок, женщин, которые посвятили себя семейной жизни, у нас в святцах нет. Это при том, что тема семьи для женщины более значима, чем для мужчины, просто потому, что в традиционной патриархальной семье вплоть до XX века женщина играла определяющую роль. Для нее жизнь сводилась прежде всего к семейной жизни, если она не была монахиней.

Стоит мне назвать имена хотя бы Евфросинии Полоцкой, Евфросинии Суздальской, мы сразу вспомним святых монахинь. В их житиях подчеркивается их нежелание вступать в брак, их отторжение от семьи. Что касается блаженной Ксении Петербургской, то ее святость, вроде бы отчасти связанная с браком, начинается со смертью мужа. Кончина супруга стимулирует ее духовное служение. Складывается впечатление, что в семье она не могла проявить себя должным образом.

Пожалуй, единственным исключением из этого списка является Иулиания Лазаревская. БОльшая часть жизни ее прошла в семье. Но что мы видим в ее житии? Видим внутреннее тяготение семьей, несмотря на наличие детей; радость, что ее муж, неся дворянскую службу часто на окраинах России, годами отсутствует дома. А мечтает она только об одном - о служении людям (не столько детям, сколько людям). И вся ее семейная жизнь проходит в своеобразном игнорировании мужа, не скажу в пренебрежении детьми, но в обращенности даже не столько на детей, сколько на страждущих, болящих, скорбящих, которым она всячески помогает. И, когда, наконец, она овдовела, перед ней как будто только и открывается подлинная возможность реализовать свои духовные таланты - не поступив в монастырь, но живя в миру как подлинная монахиня.
Это как раз подчеркивает, что у нашей Церкви идеал святой женщины не связывался с семьей. То же, впрочем, можно сказать и о святых христианах-мужах. Вполне конкретное ощущение профанности семьи и сакральности монашества переживалось на Руси всеми, в том числе даже семейными людьми. И так продолжалось веками.

До XV века Таинство Брака, венчание, как правило, не совершалось в семьях русских крестьян. Это считалось "требой" для знатных и богатых. Семья, конечно, существовала. Но то, что венчание столь поздно входит в народную жизнь как обязательный элемент супружеской жизни, свидетельствовало о не такой уж прочной связи брака с церковной жизнью.

Птич, я боюсь, что мы среди этих "выдуманных" бродяг не заметим настоящих нуждающихся в нашей помощи...
Пожар может случиться и в нашей квартире... А скольким людям в "горячих" точках пришлось срочно уезжать с обжитых мест?...
В дневниках Тараса Шевченко есть страшная запись: «Шел я в декабре по набережной. Навстречу босяк. Дай, говорит, алтын. Я поленился расстегивать свитку. Бог, отвечаю, подаст. Иду дальше, слышу — плеск воды. Возвращаюсь бегом. Оказывается, нищий мой в проруби утопился. Люди собрались, пристава зовут... С того дня я всегда подаю любому нищему. А вдруг, думаю, он решил измерить на мне предел человеческой жестокости...»

Я хочу донести другое: неважно, как и на что потратят наши деньги просящие. Ведь незря же в библии сказано "да не оскудеет рука дающего"...
Мы рассматриваем милостыню как социальное явление, а ведь еще есть и христианское понятие!
Библия учит нас быть милосердными, любить ближнего не на словах, а на деле. Милостыней ты не помогаешь, а лечишь свою душу.
Да, подавляющее число нищих сейчас "неправильные". То есть — не соответствующие нашим высоким требованиям к настоящему, добросовестному нищему, которому мы могли бы вручить милостыню с твердой уверенностью в том, что он потратит ее исключительно на благое дело. Пытаясь угадать, как просящий распорядится полученными деньгами, мы, по сути, выносим ему приговор. То есть уже загодя считаем его мошенником, пьяницей, тунеядцем... И самое главное — понимаем вдруг, что не любим этого человека. А значит, денег ему не дадим.
Сидим в электричке и гадаем, "хороший" это нищий или "плохой".
Раньше вот не думали. Христос сказал: просящему - дай.
Не потому, что он достоен нашего подаяния, а потому что мы должны отнестись к нему с любовью...
А у меня не получается их любить, я ими брезгую. Вот и становится стыдно...

"Однажды я столкнулся в магазине с нищенкой, покупавшей пиво на только что выпрошенные у меня деньги. Сперва, конечно, возмутился. А потом подумал: ну а что, разве я сам никогда не покупал себе пивка в охотку? Какая разница-то? Вот, Господь посылает мне деньги, и я трачу их по своему усмотрению. В том числе и на пиво. И нищенке Господь тоже послал деньги, на этот раз — через меня. И она точно так же свободна распоряжаться ими. Так что же тогда меня возмущает в ее выборе, за который я себя, кстати, никогда не осуждал?"

Прочитала я и подумала: а всегда ли мы тратим свои деньги на благие дела?... И не смогла ответить утвердительно.